Янв.16 - Смогут ли новые военные экспортеры потеснить Запад и Россию?

Авторы статьи - слева Хена Джо (Haena Jo) - аналитик по оборонному и военному анализу в Международном институте стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies, Лондон), и Том Уолдвин (Tom Waldwyn) - научный сотрудник по оборонному и военному анализу института

defensenews.com, 11 января

В течение следующего десятилетия оборонно-промышленные компании из развивающихся стран станут серьезными конкурентами западным и российским фирмам, которые ранее оказывали помощь в их развитии.

Сменявшие друг друга турецкие, южнокорейские, бразильские и польские правительства в течение последнего десятилетия инвестировали значительные средства в свою оборонную промышленность, что привело к значительному улучшению возможностей и внедрению сложных платформ. В то время как многие из них являются лицензионными сборками западного оборудования, растущая доля приходится на оригинальные проекты. Однако их зависимость от ключевых подсистем западных и российских (? - Л.Н.) компаний, вероятно, сохранится на протяжении большей части этого периода, представляя потенциальную уязвимость.

Лицензионные платформы с передачей технологий использовались в качестве средства развития местного промышленного потенциала с более реальными шансами на успех, чем запуск собственных проектов с нуля. Например, в 1980-х и 1990-х годах Турция и Южная Корея собрали сотни истребителей F-16, а также построили по лицензии немецкие подводные лодки, как и Бразилия.

Значительные инвестиции в эти программы привели к тому, что эти страны теперь имеют промышленный потенциал для производства все большего числа уже собственных образцов военной техники. Южнокорейский Т-50 Golden Eagle (учебно-тренировочный и легкий штурмовик с несколькими вариантами) был разработан на основе как опыта страны, так и передачи технологии сборки F-16.

Первоначальная лицензия Польши на строительство финских бронетранспортеров привела к появлению нескольких местных вариантов, основанных на этой конструкции, а Турция приступила к проектированию нового ударного вертолета на основе своего опыта производства итальянского Т129.

Эти процессы шли рука об руку с закупочной и промышленной реформой. Южная Корея создала администрацию программы оборонных закупок (DAPA) в 2006 году для управления закупками и развития промышленного потенциала. В 2015 году Польша консолидировала большую часть своей военной государственной промышленности в рамках холдинговой компании PGZ ("Польская группа вооружений" - Л.Н.).

Трехкратный рост оборонного экспорта Южной Кореи за последнее десятилетие — от 1,52 млрд долл США в 2019 году при рекордно высоком уровне 2,36 млрд в 2016 году - был обеспечен ее компаниями, выигравшими контракты с европейскими и российскими конкурентами. Вышеупомянутое семейство Т-50 выиграло соревнования в таких странах, как Ирак, Индонезия и Таиланд в борье с западными и российскими самолетами. Точно так же южнокорейские верфи сейчас подписали контракты на экспорт фрегатов и морских танкеров в различные страны, включая Таиланд и Великобританию. Примечательно, что в 2011 году южнокорейская верфь выиграла контракт на поставку Индонезии подводных лодок, обойдя немецкого производителя оригинального оборудования, который в 1980-х годах передал технологию подлодок Южной Корее для лицензионного строительства.

Хотя высокие успехи Турции в военном экспорте в значительной степени обусловлены ее политическими отношениями, а не успехами в открытой конкуренции, она также видела, что ее оборонный и аэрокосмический (включая гражданский) экспорт за это время вырос более чем в три раза, достигнув 2,78 млрд долл США в 2019 году.

Успехи Бразилии в экспорте (1,3 миллиарда долларов в 2019 году) в основном связаны с аэрокосмическим сектором, где широко экспортируется учебно-тренировочный/легкий штурмовик A-29 Super Tucano. Недавно страна начала продавать первые транспортные самолеты КС-390.

Несмотря на значительный рост оборонно-промышленного потенциала (например, как Южная Корея, так и Турция сообщают об общем уровне локализации около 70%), эти страны продолжают полагаться на западных и российских (? - Л.Н.) поставщиков ключевых подсистем, причем высокая электроника и двигатели являются особенно слабыми сторонами. Попытки установить локально разработанный силовой агрегат в основной боевой танк K2 Black Panther столкнулись с проблемами, что вынудило Южную Корею заказать дополнительные двигатели и трансмиссии у немецких поставщиков. Аналогичным образом, производство Польшей своей гаубицы Krab столкнулось с трудностями из-за технических неполадок с ходовой частью и двигателем, вынудивших перейти на южнокорейскую и немецкую силовые блоки.

Турция дает пример того, что может произойти, когда опора на иностранные подсистемы сталкивается с санкциями. С середины 2000-х годов разработка основного боевого танка "Алтай" шла относительно гладко, отчасти потому, что опытные образцы оснащались проверенными немецкими силовыми агрегатами. Однако эмбарго на поставки оружия с 2016 года сорвало серийное производство. Контракт 2015 года на разработку местной двигательной установки был аннулирован в 2017 году, когда австрийская компания предпочла выйти из проекта. Подобные проблемы препятствовали продаже Пакистану ударных вертолетов (итальянская конструкция, оснащенная американскими двигателями - речь идет о Т129 АТАК - Л.Н.), а также производство вооруженных беспилотных летательных аппаратов (канадские датчики и двигатели).

Другие страны также заслуживают рассмотрения. Япония, страна с высоким уровнем локализации с 1990-х годов, производит множество передовых платформ в различных секторах. Однако изменение государственной и деловой практики для поддержки экспортных кампаний потребует времени. Индия также инвестировала значительные средства в свою промышленность, однако бюрократические конфликты и технические проблемы сделали выполнение принятых планов сложной задачей. Объединенные Арабские Эмираты начали экспортировать оборудование, хотя и низкотехнологичное.

Все это говорит о том, что влияние COVID-19 на государственные расходы, вероятно, будет ощущаться в течение нескольких лет, а некоторые страны-импортеры уже откладывают некоторые военные закупки. Смогут ли внутренние заказы на вооружение в странах-экспортерах компенсировать этот спад, еще предстоит выяснить.